какие-то люди, и вовсе притворился глухим.

— Лекаря! Лекаря сюда! — надрывался чей-то голос, и уже через несколько секунд расталкивая собравшуюся вокруг меня толпу, протиснулся какой-то человек в длинном сером сюртуке и с коричневым чемоданчиком.

Беглый осмотр, и вот я уже сижу, с недоумением разглядывая свои руки. Тонкие, не детские, но очень мосластые запястья, длинные пальцы, и в сравнении со мной прежним, практически полное отсутствие мышц.

И это ещё не всё. Люди вокруг тоже очень странные, говорят понятно, но как-то иначе, одеты необычно, даже скорее нелепо, словно актеры в каком-нибудь бродячем театре.

«Бред, бред и ещё раз бред…» — пронеслось в голове, и несколько раз попытавшись «проснуться», я понял что всё происходит совсем не во сне.

На всякий случай тряхнув головой — в надежде что наваждение само собой рассосётся, я попытался активировать руну обогрева — купание получилось не самым приятным, но ничего не произошло; здесь совершенно не ощущалось течений магической энергии.

В голове пустота. Неопределенность и растерянность. Наверное, первый раз за почти три сотни лет.

Но это быстро проходит, мозг сам подсовывает ответы на не заданные вопросы, и чем больше я напрягаюсь, тем меньше становится непонятного, и через минуту я уже вполне осознаю кто я, где я, и что за люди меня окружают.

Из ощущений — кружится голова, хочется спать и есть, но ещё больше хочется оказаться в Кремле, и добить обнаглевшую тварь. Это потом придет понимание что смертельный удар я получил в спину, а пока мне кажется что во всём виноват скрывающийся под личной замминистра упырь.

Вот только теперь вряд ли, — сделанного не воротишь, и я буквально всеми клетками мозга ощущаю как прирастаю к этому молодому телу, впитывая в себя личность его прежнего владельца.

* * *

Спустя неделю.

Другой мир. Другая реальность. Другое измерение. Место в котором я оказался, можно называть как угодно, сути это не меняет. Здесь нет той магии которую я знал, нет моего дома и моих друзей. Здесь нет меня, в привычной мне ипостаси — охотника за вампирами, а есть лишь худощавый парнишка в теле которого мне «посчастливилось» оказаться.

Но я не ною. И не отчаиваюсь. Немного обидно что так случилось, но если уж случилось, значит придется жить с тем что есть.

Итак, теперь меня зовут Максим Большов, мне семнадцать лет, и я боярский сын, самый что ни на есть настоящий, из древнего, некогда богатого рода. И это хорошие новости. Теперь о плохом.

От былого богатства остался лишь небольшая крепость на берегу залива, прямо на границе, да пара деревенек у чёрта на куличках. Ещё не совсем старый, но дряхлый дедуля давно уже отошел от дел, ни отца ни матери я не знал, а братьев и сестёр отродясь не бывало. Дед же и так был не прочь выпить, а в последнее время и вовсе со змием сдружился, в картишки стал поигрывать, да так потихоньку и слил всё добро семейное.

Здесь хочется сделать небольшое отступление по поводу моего отношения к близким парнишки, чьё место я сейчас занимаю, — каким-то образом я, подселившись в чужое тело другой реальности, поглотил жившую в нём личность, и все её воспоминания (личности) воспринимал как свои собственные. Хорошо это, или плохо, сказать пока не могу, но очевидное вижу прямо сейчас — я всё ещё жив, и жизнь эта, возможно, пойдёт по другому, без боязни за своих друзей и близких, без постоянной погони за бесконечной тьмой и её приспешниками.

Правда здесь тоже не всё так гладко как хотелось бы, и мой донор хоть и принадлежит к знати Росского княжества, но у его семьи имеются серьёзные проблемы.

Если коротко, то выглядит это как проклятие. Изначально серьёзно одаренная боярская фамилия — а линия Большовых могла похвастать сильной магической ветвью земляных магов, за последние сто лет потухла, рождая одних только бездарей.

Бездарями, или выхолостами, здесь называли лишенных магического дара наследников, чьё появление расценивалось как кара за какие-то грехи.

Конечно, у всех такое бывало, даже княжеская ветвь не исключение, но так чтобы сразу несколько поколений кряду — это был нонсенс.

А теперь, если верить «моим» воспоминаниям, когда родился одаренный наследник, то бишь я, беда пришла с другой стороны. Дар парня оказался каким-то неправильным, и чем больше он развивался, тем слабее становилось сознание его носителя. Нервные расстройства, постоянные срывы и переходящие в длительные психозы истерики, вся эта дрянь сопровождала его на протяжении всей жизни. А итогом, как вишенка на торте, должно было стать испытание, после которого дар раскрывался в полную силу, и от того как сам одарённый справится с ним, зависело очень многое.

Но дар не раскрылся. Год, проведённый в лицее, закончился испытанием, которое Максим, по какой-то причине, не прошёл. Обладая сильнейшим потенциалом на потоке, он не смог перевести свой потенциальный талант в кинетическую плоскость.

Такое тоже случалось, не он первый, не он последний. В истории уже были подобные «самородки» с «кривым» даром, и ничем хорошим это не заканчивалось.

Что за «кривой» дар, в чём проявляется его кривизна, и почему он так нервировал парнишку, я пока не знал. Какие-то воспоминания присутствовали, но в основном полный сумбур. А сам я, за всё время проведённое в новом теле, так и не смог — не то что понять, я даже почувствовать не смог ничего кроме зверского аппетита. Истощенный нервяками парень уже давно почти ничего не ел, и весил всего килограмм шестьдесят при росте под метр девяносто. А сейчас, когда нервную систему ничего не беспокоило, организм наконец потребовал своё, заставляя поглощать огромные порции.

Так что, на дар этот неведомый, я пока забил, и занимался насущными делами, которых, несмотря на смешные масштабы, оказалось более чем достаточно.

Во-первых, сама крепость, или как мне было привычнее, замок. Давно не вникающий в реальность дедуля, похоже, просто не замечал обшей разрухи в виде потрескавшихся стен, протекающих потолков, облупившейся штукатурки и всего остального. Мне же сие весьма не нравилось, и я, на правах наследника, а вскорости и хозяина — на мой взгляд жить пращуру оставалось совсем недолго, с головой погрузился в бытовые проблемы, начав с увольнения Федора, здешнего управляющего.

Ну а кого ещё винить в том, во что превратилось некогда грандиозное строение? А ведь ему за это деньги платят, и деньги, кстати, немалые. Тем более что не только личное впечатление от знакомства с ним у меня осталось очень неприятное, но и в воспоминаниях мальчишки, Фёдор отражался лишь с отрицательной стороны: Хитрый, скользкий, жадный — так он характеризовал его.

Сидя в дедовском кабинете — тут, кстати, пришлось изрядно потрудиться, попав сюда в первый раз я едва не задохнулся, пыли здесь было столько, что и вспомнить страшно. Так вот, заняв место за огромным «дедовым» столом, я вызвал сюда Фёдора. И вроде бы, чего такого может случится при самом обычном разговоре хозяина со слугой? Ан нет. Случится может всякое. Например убийство.

Не знаю что на меня нашло, может последствия перемещения, или ещё чего, но когда он стал угрожать мне каким-то компроматом, в голове переклинило, и схватив массивную бронзовую пепельницу, я со всей силы швырнул её в наглеца.

Убить, конечно, не убил бы, даже если б попал, но тот отшатнулся, уворачиваясь, и каким-то образом запутавшись в конечностях, приложился об угол камина, и всё, каюк. — Классика жанра.

Пока я соображал как быть и что делать, в кабинет вошёл состоящий при молодом боярине денщик дядька Иван.

По метрике — паспортов тут ещё не знали, Кахидзе Иван Матвеевич, шестидесяти двух лет отроду, невысокий, как коленка лысый, но бородатый, смуглокожий и черноглазый, с большим грузинским носом и толстыми мясистыми губами, пошлёпав которыми, он произнёс,

— Чтэ… Упал родымий?..

Не знаю отчего, но как только я увидел его в первый раз, Ивана в смысле, мне показалось что такое поведение — акцент в частности, это лишь ширма, за которой скрывается совсем другой человек. И хотя интуиции своей я верил безоговорочно, но сказать определённо, какой он там, за этой ширмой, пока не мог.

— Да, дядька Иван, оступился Федя маленько… — задумчиво глядя на растекающуюся по полу кровь, произнёс я, решив заодно и проверить, насколько предан мне мой слуга.

И тот не подвёл.

— Сэйчас приберу. Погодытэ малэнко… — сказал он, оценивающе осмотрел лежащее перед ним тело, и тихо исчез за дверью.